Главврач Бердзорской больницы Арцах Буниатян считает, что кашатагцы должны иметь особый статус. “Жить здесь, в этих условиях-уже героизм”-говорит врач. Он считает неприемлемым тот факт, что кашатагцы, которые едут в Ереван или Степанакерт для сложных операций, должны платить невероятно большие деньги. “Наши чиновники хоть задумываются откуда у кашатагцев такие деньги?»-интересуется Арцах Буниатян.
Веришен-самая северная из населенных деревень Кашатагского района. В деревне осталось три семьи. Отсутствует электроснабжение. Семья Карена Налбандяна заселилась здесь 10 лет назад. Во время нашего визита Карена не было дома: он отвез жену в больницу. Дома остались его двое детей, отец и мать. «В начале мой сын пришел, увидел, влюбился в эту местность, вернулся в Ереван и начал уговаривать нас переселиться сюда. Потом он здесь женился, здесь и свадьбу справляли»-вспоминает мать Карена-Асмик.
Отец Карена, Грагат, 35 лет проработал в Ереванской текстильной фабрике. Предложение старшего сына ему не очень понравилась и была не по душе, однако, в итоге оставив младшего сына в Ереване и взяв жену, переселился в Веришен.
“Когда мы с Кареном ходили к моим родителям в Арташат, ему было там не по себе, однако здесь он уже и коров доит, скот разводит и самое интересное, что уже и не может нигде в другом месте жить. Не понимаю почему мой Карен так влюбился в эти места. Примерно год он здесь жил один, а потом уже приехал и за нами. Когда мы пришли, я сказала: “О Господи, что это за место, куда я пришла”, даже попросила водителя машины не ехать обратно, так как мы хотим утром же возвратиться в Ереван». Когда мы пришли сюда, была ночь, не было света и ничего не было видно. Когда наступило утро, я увидела все и от удивления ахнула: ни соседей, ни магазина, ни больницы. Сын попросил меня не волноваться, сказал, что все будет хорошо. Мы конечно хотели возвратится, но транспорта не было целых шесть месяцев. Сын говорил, что мы своими ногами отправились на “ссылку”. У нас не было денег. Представьте, мы оставались голодными неделями, ели что попадалось под руку. Потом, когда приехали в Ереван, родственники, увидев нас, плакали, не узнавали,. Ни меня, ни мужа. Мой младший сын упрекал, говоря «Мама, папа, как это мой брат довел вас до этого?” А мы даже и не намекали на то, что остаемся голодными.
В Ереване мы неплохо жили, все мы работали. А здесь мы все начинали с нуля, только на ноги вставали, три года прошло, как скот начал увеличиваться»-вспоминает Асмик.
Семья Налбандянов владеет 28-ю коровами сейчас, восемь из которых ежедневно дают молоко. Они делают сыр из молока, продают в Ереване, скот продают прямо на месте, когда в село приходят покупатели. Они, однако , недовольны покупателями, но у них нет другого выбора. “Нас всегда обманывают, ни в деревне ни поблизости нет весов, они на глаз определяют вес, а потом берут животное и уходят, мы всегда остаемся в проигрыше” -говорит Грагат.
Старшая внучка Налбандянов в сентябре пойдет в школу, и они вынужденно должны покинуть Веришен, пойти к югу, где есть школа и энергоснабжение.
“Мы уже привыкли жить без электроэнергии, но детей-то жаль. Наверно, наши односельчане тоже переселятся в деревни пониже»-говорит Асмик.
Грагат вспомнил, что 5 лет назад пять семей сразу покинули деревню, когда пошли слухи, что земли возвращают. “Как будто все это было специально подстроено, чтоб люди ушли”-говорит Грагат.
Асмик угостила нас мацуном, который она сама и приготовила, с гордостью отмечая, что этот не похож на ереванский мацун. По приезду из Еревана Асмик не знала обо всем этом, а теперь готовит все. “Да, я ничего не умела, когда приехала сюда, в нашей деревне было много сисианцев, вот они меня и научили»-говорит она.
Когда спрашиваешь о возвращении в Ереван, Асмик отвечает «Уже привыкли к здешним местам. Когда идем в Ереван, думаем о нашей деревне, скучаем по ней. Как будто что-то притягивает, а вот что –сама не понимаю. Всегда размышляю-я же здесь не родилась, не проводила детство здесь, но все притягивает, а вот что, не понимаю”- удивляется Асмик.
Эдик Багдасарян, Hetq Online