Новости
Альбом
Мобайл
Магазин
Армения вики
Файлы
Анекдоты
Форумы
Медиа
Опросы
РАСПЯТЫЙ НА МОЛЬБЕРТЕ
20 июля 1928 года ничто не предвещало великого рождения. Жизнь на советской стороне текла своим обычным чередом: в этот день Максим Горький посетил Баку; с вокзала он отправился на промыслы «Азнефти», а вечером осмотрел великолепный город. В тот же день Реввоенсовет СССР издал свой очередной страшный документ под замысловатым названием «Наставление для разработки плана вывоза». Вывозу, разумеется, подлежал неблагонадежный людской контингент: «Норма погрузки: в оборудованные вагоны - по 40 человек в каждый, с правом провоза каждым едущим в вагоне до 32 кг собственного багажа, в товарный вагон - до полной вместимости грузов». Впрочем, на этот воистину судьбоносный акт общественность Закавказья должного внимания тогда не обратила: 20 июля «братские народы» Кавказа жили ожиданием встречи с выдающимся писателем. Был продуман весьма интересный график пребывания высокого гостя в Закавказской федерации: после Азербайджана он должен был отправиться в Грузию, на осмотр Земо-Авчальской ГЭС и детской колонии в Коджори; 25 июля Горького ждала уже Эривань.Звезда Джаджура вспыхнула в пасмурном небе национального искусства неожиданно. Из влиятельных чиновников никто ее не заказывал, и поэтому непредусмотренный блеск пятиконечной привел аппарат в некоторое замешательство. Особенно был встревожен председатель правления Закавказской железной дороги; его недоумение было вызвано тем обстоятельством, что вспышка в небе способна затмить свет привокзальных фонарей и тем самым оказать вредительское воздействие на процесс реализации плана вывоза. Впрочем, сама звезда этого не замечала и направляла свой свет на ветхую хижину затерянного в предгорьях Базумского хребта селения. 20 июля 1928 года мать новорожденного - Софик - ощутит себя в непривычной роли Святой Марии; Минае потом напишет ее портрет, который с полным основанием можно было бы назвать Джаджурской мадонной. Впрочем, младенца с ней уже не будет.
Надо же случиться такому совпадению: рождение младенца предвосхищает жестокий указ Ирода Советского о плане вывоза! Длинным этапом в места менее жаркие, нежели Египет, один за другим отправляются товарные вагоны - до полной вместимости новорожденных грузов. Стоит ли, однако, удивляться: судьба Минаса освещалась миссионерской звездой, указывающей ему путь на Голгофу.
В Минаса верили безоговорочно. В середине сороковых годов художник Акоп Ананикян подарит молодому и неизвестному самородку все свое богатство - мольберт, краски, кисти. В соответствии с изуверским распоряжением Ирода Советского живописец был «уличен» в шпионаже, но вскоре отпущен как псих. Имело место это происшествие в районе родного села Минаса, а посему подросток не упустит возможности представить свои рисунки художнику: это восхитительно, у тебя великий талант! Президент Академии художеств СССР Борис Иогансон уже в середине 1950-х годов обратит внимание на работу не известного ему студента Ленинградского института живописи, ваяния и зодчества имени Ильи Репина: «Кто этот студент? Он должен учиться в моей мастерской! Это вопрос решенный и обсуждению не подлежит!»
С каждым новым днем Минае собирает вокруг себя все большее количество верящих в его талант людей и с высот Ба-зумского хребта проповедует истинный путь в творчестве: «Я говорю: выражать собственные чувства - вот первичная цель художника. Спешу уточнить сказанное мною: естественно, не все и не каждое чувство, а только те, которые завоевали тебя, вырываются из глубины души. Поделиться ими, изображая их на полотне - вот что дает художнику возможность умиротвориться». Впрочем, своего полотна у него могло и вовсе не быть: в один из дней 1947 года директор Ереванского художественного училища имени Фаноса Терлемезяна Ваграм Гайфеджян попросит студентов принести к следующему уроку по полотну. В полном соответствии со своим особым предназначением Минае предложит кусок мешковины: директор подарит ему настоящий холст! В него действительно верили. Скульптор Ара Сарксян - ректор Ереванского художественно-театрального института принципиально не позволит завести уголовное дело в отношении Минаса, только что разбившего стулом голову уважаемого партийного фарисея-лектора за критику творчества Мартироса Сарьяна.
Вся жизнь Минаса Аветисяна пронизана трагизмом. Написав более 1000 холстов и рисунков, он в одночасье потерял большую часть своих работ - они сгорели в пожаре. Смерть художник встретил, трагически погибнув в автомобильной катастрофе в Ереване.
«Черный человек» в костюме черном бескомпромиссен: «Ему, похоже, не достает только ослика. Он нам мешает. От него слишком много шуму. У него уже великие покровители. Надо что-то делать!» Насчет покровителей чиновник прав: сам Арам Хачатурян не скрывает своего восторга: «Темперамент Минаса - сильный, яркий - мне очень близок. Являясь художником с симфоническим дыханием, он ворвался в театр с широкими и глубокими мыслями. Он перенес в театральную живопись свой мощный симфонизм». Минае был великолепным театральным художником: его сценография балета Хачатуряна «Гаянэ» по убеждению самого композитора вдохнула вторую жизнь в произведение. Впрочем, «черный человек» не менее последователен: «Его крупные экспрессивные мазки уже непозволительны. Новые принципы фовизма не соответствуют реализму наших дней. В работах просматривается и нечто средневековое. Цветонасыщенность, эпический драматизм, французский модерн, авангард двадцатых - все это недопустимая форма эстетического самовыражения. Это уже вопрос даже политический. Надо что-то делать. Он на пороге нового художественного летоисчисления!»
Новое летоисчисление в жизни художника наступит 1 января 1972 года: в этот страшный день его ереванская студия будет сожжена вместе с большей частью лучших холстов. Однако новогоднее представление - это уже дело рук «черного человека»: под Новый год Реввоенсовет издаст свой очередной указ под названием «Пожар». Огню советской инквизиции подлежит «неблагонадежное наследие»: норма пламени - 32 кг сжигаемого багажа, до полной вместимости грузов. Обезумевший Минае вспоминает Аршила Горки: они действительно во многом были сродни. Востаник Адоян когда-то взял псевдоним Максима Пешкова - того самого.
Крестный ход Минаса на Голгофу продлится целых три года. Все это время он тащит на себе тяжелый крест гениального творчества и пишет новые чудеса. Дальше все уже по Писанию: 16 февраля 1975 года он будет сбит машиной, через 8 дней мольберт великого художника покроется черной мешковиной.
