Комитас – величайший армянский композитор-фольклорист, дирижер и певец. Собирая и исследуя народные песни, заложил основу армянской музыкальной этнографии

УЗНИК БЕЗУМНОГО МИРА

Он стоял у решетчатого окна своей палаты и наблюдал мерцание звезд. Ночной небосвод над психиатрической лечебницей Вил-Жуиф напоминал ему потерянный купол, под которым слышалось песнопение. Вспыхнувшая перед отрешенным взором отшельника звезда покатилась вниз. Со стороны Парижа могло показаться, что она падает прямо на больницу с намерением ее разрушить и высвободить томящихся в застенках душевнобольных. Но отшельник подобного желания не загадал: у него вообще отсутствовали какие-либо желания. Вероятно, он даже и не заметил покатившейся звезды. Он подсознательно искал на небе крест, но нашел полумесяц. Он висел прямо над куполом и смеялся ему в лицо.

Арсений Тарковский напишет: Ничего душа не хочет - и, не открывая глаз, В небо смотрит и бормочет, как безумный Комитас... Вся в крови моя рубаха, потому что и меня Обдувает ветром страха стародавняя резня... В 1915 году мир сошел с ума. Ибо наблюдал и безболезненно переваривал редчайшую в своей истории картину: планомерное и единовременное умерщвление сотен поэтов, художников, музыкантов, учителей, врачей - загнанных в длинную шеренгу
лучших представителей одной нации. Брошенная мировой цивилизации перчатка так и осталась лежать на земной поверхности, ибо не было Общества, способного подобрать ее и призвать дерзкого кочевника к барьеру. Мир, лишенный таким образом рассудка, оказался способен на другое: он поставил диагноз человеку, который видел весь этот ужас собственными глазами, но оказался не в состоянии переварить его - сумасшедший!

Впрочем, специалисты психиатрической больницы Вил-Жуиф знали об армянском пациенте многое: в самом начале века Париж не только признал, но и был покорен Комитасом. Зачитанные им два доклада на форуме Международного музыкального общества - «Армянская народная музыка» и «О старой и новой нотописи армянской духовной музыки» - произвели настоящий фурор в среде европейских композиторов и музыковедов. Его работы над расшифровкой теории древних гласов и армянских хазов, отличных от нот древнейших музыкальных символов и знаков, оказали шокирующее воздействие на композиторов: Ко-митасу предложили зачитать незапланированный программой форума новый доклад - «О времени, месте, акцентуации и ритме армянской музыки». Париж любил не только музыковеда, но и музыканта Комитаса: превосходно владеющий флейтой и фортепиано, он выступал с концертами как солист и как исполнитель. Французские композиторы Венсан д'Энди, Габриель Форе, Ка-миль Сен-Сане не скрывали своего восхищения его творчеством, а выдающийся Клод Дебюсси в 1906 году воскликнул прямо из партера: «Гениальный отец Комитас! Преклоняюсь перед Вашим музыкальным гением!»... Специалисты психиатрической больницы Вил-Жуиф действительно знали об армянском пациенте многое. Увы, но сам он уже ничего толком не знал.

Согомон Согомонян родился в 1869 году в анатолийской Ку-тине в семье сапожника Геворга. Армянская речь в этом городе была под строжайшим запретом - каралась смертью, однако отец будущего музыканта и реформатора национальной песни сам сочинял и исполнял музыкальные произведения. Прекрасным голосом отличалась мать Согомона - Тагуи. Впрочем, ее мальчик уже не запомнит: она скончается, когда ему не будет и года. В 11 лет Согомон осиротеет окончательно. Его Величество Случай бродил по городам и селам Армянского нагорья во второй половине XIX века. На него собственно и уповало гонимое ятаганом население библейского края. Случай стучался в двери ветхих землянок и просился на ночлег. Он-то и наткнулся однажды на 12-летнего сироту, которого в Кутине называли «маленьким бродячим певцом». Мальчик спал на холодных камнях прачечной и, по всей вероятности, видел во сне кусок хлеба. Священник Дерцакян, который по поручению Католикоса Армянского Геворга IV набирал в кутинской среде голосистых отроков для учебы в Эчмиадзинской духовной семинарии, разбудит Согомона: «Я пришел за тобой, сын мой. Мы отправимся в Эчмиадзин». Никогда еще «бродячий певец» не видел столь сладкого сна.

Возведенный в сан епископа кутинский священник разбудил в тот судьбоносный день не только щуплого мальчонку в лохмотьях. С весной бледного Согомона пробудились и рассеянные по всему Армянскому нагорью тысячелетние напевы, пребывающие доселе в летаргическом сне: все они будут систематизированы и в доработанном виде представлены мировой культуре.
Об этом хорошо скажет Севак:

Ты - для веков, для всех времен
Вечноиграющий орган.
Ты - наш духовный таракан,
Ты - собиратель для страны
Реликвий, что разметены,
Ты - для душевной чистоты
Купель священная, и Ты -
Библейский посох, что на миг
Коснется - и забьет родник...
Ты - стон души, слеза из глаз,
Жрец песен, поднятых в зенит,
Ты - Колокольня, что для нас
Неумолкаемо звенит...

Ни один музыкант не окажет столь сильного воздействия на развитие армянской творческой жизни, как Комитас. Его безумное лицо фигурирует в живописи и поэзии, музыке выдающихся композиторов и армянском зодчестве. Он - основа армянской культуры XX века - культуры воистину безрассудной.

В 1915 году мир сошел сума. Но архимандрит Согомон, принявший имя армянского Католикоса VII века Комитаса - автора духовных гимнов, тараканов - пребывает в здравом уме. Ученый и музыкант с европейским образованием (великий Александр Манташев позаботился об этом), он стоит перед разгадкой тайны хазов и предвкушает нечто совершенно беспрецедентное. Интуиция его не подведет: апрельским днем 1915 года действительно произойдет нечто беспрецедентное - единовременное умерщвление сотен поэтов, художников, музыкантов, учителей, врачей, загнанных в длинную шеренгу лучших представителей одной нации. В составе шеренги и Комитас. Жестокий ятаган, увы, не сжалится над ним - оставит архимандрита жить.

Вот уже 19 лет он стоит у решетчатого окна своей палаты и наблюдает мерцание звезд. Вспыхнувшая перед отрешенным взором отшельника звезда покатилась вниз, но он опять не загадал - это была покатившаяся звезда великого Комитаса, разбудившая колокола.

---

«Где есть армяне -там и песня Комитаса», - сказал о нем поэтАветик Исаакян. Комитас всю свою жизнь искал и собирал армянские народные песни и возвращал их народу очищенными и возрожденными. Но он не смог справиться лишь с одним - величайшим страданием, обрушившимся на армянский народ. Став свидетелем Геноцида, он перестал общаться с миром, погрузившись в свои тяжелые думы. Жизнь великого музыканта закончилась в палате психиатрической лечебницы.