 12.08.2007 - Собеседование с АрамеКогда-то он жил в Ростове, и голос его знали в довольно узких кругах. Теперь он один из самых известных певцов в Армении и претендент на участие в следующем «Евровидении». О своих первых музыкальных шагах в нашем городе и о том, почему в Армении не стоит говорить «лучший», он рассказал нам.Арам, а почему из России ты вдруг уехал жить в Армению? Мы приехали в Ростов в 93-м году, так что вырос я здесь, но потом поехал в Москву на конкурс «Песня года Армении» в 2004-м году, занял там первое место и после этого пригласили меня в Армению. Теперь там живу-работаю, теперь редко приезжаю в Ростов, больше, чтобы отдохнуть. Но концерты у меня здесь тоже проходят: в следующем году вот опять с сольником приеду. В этом году у меня нигде концертов не намечается. Не хочу пока. В этом году альбом у меня выходит. В этом году пока только в Америку собираюсь на награждение Армениан Мусиц Ащардс. А в следующем уже году будут сольные концерты в Армении, в России, в Америке и некоторых городах Европы. А вот почему так получается, на российской сцене есть грузины, цыгане, но армян практически нет, хотя у вас много молодых исполнителей? Это сложный вопрос. Мы всё время вокруг этого вопроса ходим. Не знаю, чем это объяснить. Но есть задача у тебя стать популярным в России, пробиться на нашу сцену? У меня конкретно нет. И у многих нет, потому что мы работаем на Армению и на Америку. Так сложилось. По всему миру же армян очень много, но самая близкая продолжительная связь у нас сложилась с американскими армянами. Но в России же тоже много армян. Понимаешь, это не всегда тот слушатель. Как бы объяснить? Просто вот у нас есть народная, эстрадная музыка и есть ещё одна, которую называют турецкой. На самом деле, она не турецкая — она армянская, просто её вот так плохо называют. Не знаю даже, как объяснить, это надо слышать. И вот здесь часто именно этот турецкий стиль больше принимают. Это что-то типа песни «Чёрные глаза» Мугу, которую так часто крутили на всех радиостанциях, из всех магнитол в последнее время? Это вообще кошмар. Не знаю, как она могла стать популярной здесь. Я лично, если буду знать, что смогу такой песней только стать популярным в России, то я такую песню не спою, потому что это для меня не то. А что — ТО? Что должно быть в песне, чтобы тебе было интересно её исполнять? Во-первых, в песне должна быть эмоциональная часть, чтобы каждый слушатель мог найти в ней что-то своё, нужно получать от песни удовольствие. В песне должны быть слова, смысл. Такого не может быть, чтобы набор слов, музыка из трёх нот — и пошли «Чёрные глаза». (Напевает). А ты профессионально учился музыке? У меня диплома нет, но я уже больше десяти лет целенаправленно занимаюсь музыкой. Я пою, сколько себя помню. Уже в пятом классе мы создали ансамбль, в Ростове (кстати, из пяти человек), я играл на барабанах и пел. Вот с того времени и стал сам учиться музыке: на пианино, гитаре, барабанах играть. Любовь всегда была к этому. Сейчас я уже сам пишу песни. А какой стиль тебе ближе? Вот я слышала у тебя лирическую композицию, потом видела клип на ещё одну, в стиле диско, правда танцуешь ты там в стилистике почти Р-н-Б ? Разное. Может, через год мне станет интересен и Р’н’Б, но сейчас нет. Всё зависит от настроения в определённом промежутке времени. Вот бывает, я пишу весёлую песню, но настроение у меня не то, тогда замечаю, что музыка получилась настолько грустная. Вот у меня вышел четвёртый клип — тоже грустная песня, почти трагическая. Уже следующая у меня песня точно будет весёлая, надо послушать тебе эту песню. Потому что вот ты спросила, что мне ближе? Вот в ней уже всё замешано так: и Р-н-Б, и народная армянская, и диско, даже японские мотивы есть. А на русском ты поёшь? На диске у меня нет песен на русском. Но вот эта песня, о которой я тебе только что рассказывал, она будет и на русском, и на английском. И вот её, если всё получится, мы хотим отдать на российские радиостанции. То есть задачи выйти на российскую сцену у тебя всё-таки есть? Понимаешь, я всё связываю с этой песней, серьёзно говорю. Мне интересно, как её будут здесь воспринимать, потому что это единственная песня, которую я могу представить на таком уровне вне Армении. Я думаю, что эта песня должна многим понравиться. Она будет опять о любви? Вот все поют о любви почти всегда. Ну не о конкретной любви. Там будут строчки: «Где же моя любовь?». А о чём ещё петь? Вот на русском можно спеть: «Тополя, Тополя» или «Тополиный пух, жара». Ещё можно спеть много чего. А на армянском кроме любви ни о чём не споёшь. Ещё можно о Родине спеть, но это, в общем, тоже любовь. Хорошо. Вот ты отдашь новую песню на российскую радиостанцию. Допустим, её будут хорошо воспринимать. Дальше, какие шаги будешь делать, планируешь с кем-нибудь из российских, белорусских, украинских коллективов или певиц, известных именно в России вместе спеть? Сейчас дуэты всякие — очень модно. В планах такое есть. Но я пока об этом не хочу говорить. А чем будешь руководствоваться при выборе певческой пары: популярностью исполнителя, голосистостью, миловидностью? Наверное, чтобы я с ними смотрелся. У меня рост немаленький и надо, чтобы группа была не какие-нибудь «Сливки», в принципе. А тебе кто-то из российских исполнителей особо нравится? У меня нет любимых исполнителей, есть любимые вещи. Например, мне несколько песен Носкова очень нравятся, я могу их слушать бесконечно, его роковые баллады, так, наверное, можно назвать. А ты рок петь не хочешь? Нет. А какой в Армении сейчас самый модный стиль? У нас вот всё равно все помещались на рэпе, Р-н-Б. Как тебе сказать, даже русский народ — такой народ, который не ревностно относится к культуре других. В Армении не так. Если ты хоть чуть-чуть с дороги в музыкальном плане уйдешь, уже не то отношение. Они хотят своё развивать, поэтому такого понятия, как самый популярный, модный — нет. У нас народные песни вот всегда на ура принимаются, они у нас очень тяжёлые в исполнении. У нас так определяется — если ты народную песню спел, значит, ты певец. Ты много народных песен спел? Я? Очень много. Я когда в Ростове ещё в ансамбле пел, то пел только народные в основном и одни из самых сложных, под сопровождение только одного дудука, например. Хотя современность чуть-чуть проявляется. Что странно, негров слушают, но когда в армянском исполнении делают такую музыку, то уже не воспринимают. То есть всегда должна быть фольклорная основа?Точно. Но, если ты будешь слушать только народ, что тебе петь, то вообще запутаешься. Так что, по-любому, ты должен что-то своё диктовать, и если это воспримется, то хорошо. До меня ни один певец не танцевал и не пел в клипе. А что они там делали? Просто ходили. Никто не танцевал. После этого все стали танцевать. Никто раньше в клипе не плакал из парней, а у меня такое в клипе есть. После этого стали снимать клипы со слезой. Получается, надо убрать комплексы. Если кто-то их убирает, и это воспринимается со стороны народа, то все начинают этим заниматься. Понимаешь? Сейчас в Армении в клипах вот все танцуют. Для тебя тогда логично скоро будет перестать танцевать и опять начать просто ходить. Ага. А сейчас я хочу клип снять с девочками в купальниках. Если это воспримется в Армении, то все тогда в клипах разденутся поголовно. А выступление на Евровидении в следующем году — это уже решённый вопрос или пока только мечты твоих поклонников? Это ещё не решённый вопрос. Много очень много слухов и разговоров есть насчёт моего участия, но это ещё под большим вопросом. Не хочу долго об этом говорить, я не люблю разговаривать о том, чего ещё нет. Предположим, ты прошёл отбор и поехал представлять Армению на «Евровидении». Рискнул бы ты, как победительница прошлого конкурса, петь на своём родном языке? Нет. Хотя, даже если бы я рискнул, то всё-таки это решение мало от меня зависит. Два года мы уже на «Евровидении» поём на английском. Что об этом говорить? А то читатели подумают, что моё участие — это уже вопрос решённый. Нет. У нас там конкурсная основа, проходишь конкурс в Армении — а потом уже решается, едешь ты или нет. Слушай, а вот на различных форумах тебя поклонники называют лучшим певцом Армении. Ты себя таковым считаешь? Нет. Я никогда так не думаю. Не могу так сказать. Вообще, российский шоу-бизнес и армянский отличаются. Армения отличается своей скромностью, по любому. Если я встану и хоть раз скажу, что я — лучший, я стану самым худшим певцом Армении, меня забракуют тут же. У нас одним словом можно всё перечеркнуть. Я могу об этом помечтать, но не сказать. Но я благодарен своим слушателям, которые думают и говорят обо мне вот то, что ты сказала. Кстати, насчёт поклонниц. На одном сайте писали смешную историю про то, как твои поклонницы бегают по городу и вырезают на память твои портреты из афиш. У вас поклонники такие же скромные, как и певцы или досаждают активно артистам? Нет. Там кошмар. Там такой фанатизм, что иногда даже страшно становится. Я уже там два года, за это время много сделал. Я иногда даже жалуюсь: повесят рекламный щит о моём выступлении, на второй день прихожу — всё вырезано и меня нет. Хоть бы неделю повисело, чтобы люди видели, кто это вообще и у кого концерт. Самое страшное, что иногда до абсурда доходит: чувствуешь себя виноватым, что ты заразил людей собой, они начинают теперь такие вещи делать, которые тебе не нравятся, но ты с этим ничего не можешь поделать. Потому что ты же вроде бы делаешь всё для того, чтобы тебя узнавали, тебя любили. А сейчас сказать: «Не надо», это абсурдно чуть-чуть. Я верил, что что-то хорошее у меня получится, но к такому вниманию я даже был не готов. Кстати, ты готов, что с ростом твоей популярности будут расти и слухи о тебе? Вот ты снялся в клипе с девушками-танцовщицами, твои поклонники тут же заговорили, что у тебя роман с одной из них. Да, готов. Сейчас такие слухи ходят. Раньше так относился: «Кто сказал? А ну позовите!». А потом нормально стал. Хотя бывают совершенно абсурдные вещи. Когда мне сказали, что у меня роман с Шараповой, я чуть ни обалдел. Он спрашивает: «Правда?» Я говорю: «Да. Дружили-дружили, а потом она от меня забеременела, я её бросил. Вот так — очень плохо». Он: «Да, ладно. Я тебе не верю». Вот и я говорю, не верю, что такие слухи ходят. Где Шарапова и где я? Так что никакого романа нет. Я теперь научился к таким слухам относиться с юмором. Но о чём ты в профессии мечтаешь? Не знаю. Не в кайф сказать, что я хочу добиться, чтобы у меня вышло, грубо говоря, десять альбомов, заработать два миллиона долларов и добиться мирового признания. Это абсурдно. Из Армении выйти на мировой уровень очень тяжело. Даже из России трудно. Поэтому не хочу так сильно в этот вопрос углубляться. Слава богу, у меня сейчас всё хорошо, всё получается. Два года назад, когда я только туда поехал, я на себя смотрел, и мне плакать хотелось: «Неужели я обратно вернусь, и у меня ничего не получится?» Много было тяжёлых дней, времени и людей ненужных. Сейчас всё по-другому. И меня это радует. Опубликовано на сайте: http://www.newarmenia.net Прямая ссылка: http://www.newarmenia.net/index.php?name=News&op=view&id=29 |