Голова 57-летней Гризельды Казарян почти полностью забинтована. На рану, полученную от удара полицейской дубинкой, наложили 8 швов.

“Потом уже я плохо помню, я только чувствовала, что что-то горячее течет по моему лицу, - говорит Гризельда. - Я думала, что этот “позор” закончился на плошади Свободы. Но когда увидела, какое количество войск собирается на территории, прилегающей к памятнику Мясникяна, и что люди стали готовиться к самообороне, я поняла, что нас могут убить и была готова умереть”.

Гризельда Казарян рассказывает, что она была в рядах демонстрантов вместе со своей 24-летней дочерью, Гаяне, и женой бывшего замминистра обороны Ваана Ширханяна. Около 8:30 они покинули территорию, прилегающую к муниципалитету и памятнику Мясникяна, и пешком поднимались к зданию № 18 на улице Пароняна, где проживала семья Ширханян.

“Так как моя дочь себя плохо чувствовала, мы решили пойти к ним на чашку чая. Когда мы дошли до перехода на проспекте Маштоца, то увидели там огромное количество солдат. Солдаты протолкали нас до перекрестка улиц Паронян-Лео. Мы продолжали идти по направлению Пароняна 18, но возле углового здания №14 на Пароняна увидели, как шедшие навстречу нам солдаты остановились, и группа солдат в касках заполнила их ряды”.

Среди военных она увидела одно знакомое лицо офицера, которого часто видела на площади Свободы. Подошла к нему и спросила: ”Что вы делаете? Что это за братоубийственная война?”

Послышались выстрелы.

“Мы все начали кричать, когда раздались выстрелы, и я подумала, всё - это конец, что нас всех тут убьют, а там, в толпе, где находится мой сын, возможно, в этот момент и в него тоже стреляют”.

Гризельда продолжает рассказывать, как она, будучи не в себе от происходящего, подошла к тому самому офицеру и сказала, что, когда все это закончится, она сорвет с него погоны. В ответ она получила удар дубинкой в живот. Офицера оттащили от неё, но он продолжал материть женщин грязными словами. Под градом выстрелов ее дочь, Гаяне, начала кричать: ”Турки, что жы делаете? У них есть что терять, а что вы теряете? Чьи интересы вы защищаете? Эта страна принадлежит нам, ее гражданам”.

Солдаты в касках напали на продолжавшую кричать Гаяне.

“Я увидела входную дверь подъезда одного из зданий и решила броситься туда. Но, когда я уже входила в подъезд, получила сильный удар по голове и услышала сзади чей-то приказ, - “Задержите эту шлюху и приведите ее сюда”. Это относилось к моей дочери. Я увидела как они, схватив Гаяне за капюшон, поволокли ее на середину улицы и начали избивать ее дубинками. С того места, где я лежала, я видела как 4 или 5 людей пинали мою дочь. “Не бейте жену Рафаэла Казаряна, не убивайте ее дочь”, - закричала жена Ваана Ширханяна”.

У себя над головой Гризельда увидела кого-то в военной форме, который затем приволок ее дочь. Гаянэ была не в состоянии ходить.

“Мерзавец, животное, турок!”, - бросила ему в лицо Гризельда. А он спокойным тоном на русском ответил ей: “Я спас вашу жизнь и жизнь вашей дочери”.

“Затем он втолкнул нас вместе с женой Ширханяна в подъезд и закрыл входную дверь”, - продолжила Гризельда.

Женщины, избитые и униженные полицией и военными своей же страны, начали стучаться в двери квартир. На первом этаже никто им дверь не открыл. На втором этаже одна незнакомая женщина впустила их к себе.

“Она впустила нас, а там уже практически не было места, так много было там людей. Это были случайные прохожие с улицы. Потом услышали, что на заднем дворе кто-то плачет, мы попросили их тихо подойти и предложили им разойтись по домам, иначе на шум придут солдаты и изобьют. Хозяйка квартиры была вне себя, она говорила: “Пожалуйста, отойдите от окон, внизу горит автобус, если он взорвется, осколки стекол посыпятся на вас”.

Гризельда рассказывает, что они стали очевидцами ужасной сцены, которая происходила на пересечении улиц Паронян и Лео, где шла самая настоящая схватка. При этом она не переставала думать о своем сыне, с которым рассталась у памятника Мясникяна. С трудом связавшись с ним, узнала, что там, где он стоит, все спокойно.

До 1:30 они ждали скорую помощь, которая так и не приехала. В конце концов они вынужденны были сами поехать в Республиканскую больницу.

Гризельда показала нам свою спину, плечи - они были в синяках. Ее дочь в таком же состоянии. Гаяне даже не могла ходить из-за болей.

Потом Гризельда Казарян обратилась в прокуратуру, к омбудсмену и в представительство ОБСЕ.

“Это было целенаправленное убийство, я их узнала и они узнали меня. Они знают, что я активный участник движения и, в конце концов, я свидетель, поскольку узнала офицера по лицу. Я не знаю его имени, но выясню”, - говорит она.

Гризельда участвовала в митингах и демонстрациях оппозиции каждый день. Она говорит, что за прошедшие 9 дней она не заметила ни одного незаконного акта со стороны митингующих на площади Свободы.

“Знаете, никто не приходит к власти проливая кровь. Это был протест общества. И пусть они (власти) не думают, что этим они сломали волю людей. Что же касается лично меня, то, пока жива, я буду бороться, - говорит она и продолжает. - Страна должна быть страной. Я не хочу, чтобы мой сын, моя дочь уехали отсюда, я не хочу этого”.

Гаянэ Мкртчян, ArmeniaNow